Последнее слово Алексея Мурженко и Юрия Федорова

23 декабря 1970 года Алексей Мурженко и Юрий Федоров выступили на заседании Ленинградского городского суда с последним словом.

Алексей Мурженко. Фото: Википедия

АЛЕКСЕЙ МУРЖЕНКО: Прежде, чем говорить о себе, я прошу суд о снисхождении к Кузнецову и Дымшицу.

Я полностью согласен с моим адвокатом. Прокурор утверждает, что я антисоветчик, и основывается при этом на моей первой судимости. Но это неверно. Причиной первой судимости была полная неустроенность моей жизни. Моя жизнь - это 8 лет суворовского училища, шесть лет лагерей для политзаключенных и только два года свободы. Проживая в глуши, я не имел возможности применить свои знания и должен был их похоронить. Вы решаете мою судьбу, мою жизнь. Четырнадцать лет заключения, которые потребовал для меня обвинитель, означают, что на мне решили поставить крест.

Я никогда не преследовал преступных целей. Я прошу суд определить мне такой срок наказания, который оставил бы мне надежду на будущее мое и моей семьи.

ЮРИЙ ФЕДОРОВ: Размышляя над тем, что мы пытались совершить, я убедился, что у нас была единственная цель - покинуть СССР. Ни у кого не было намерений вредить СССР. Я признаю себя виновным лишь в попытке пересечь государственную границу и готов за это нести ответственность. Но по совести я виновным себя не чувствую, ибо ничего не совершил. Обвинитель не поскупился на сроки, но знает ли он, что значит хотя бы 3 года в лагере?

Что касается револьвера, то он был взят на случай финляндского варианта. С антисоветскими убеждениями я расстался еще в лагере. Идя же на захват самолета, мы не подозревали, что кто-то из нас более виноват, а кто-то менее. Каждый делал, что мог. Вдруг оказалось, что во всей акции больше виноваты Дымшиц и Кузнецов.

Дымшиц, по крайней мере, собирался пилотировать самолет, но не могу понять, почему Кузнецов вдруг оказался виновнее всех нас остальных. А что касается "возможных последствий акции", то я могу сказать,что раз уж побег не состоялся, то не стоит гадать о том, как бы он прошел. Я прошу суд проявить милосердие к Кузнецову и Дымшицу. И еще я хочу подчеркнуть: я сам настоял на своем участии, а Мурженко привлечен мною даже вопреки желанию Кузнецова.

"Антиеврейские процессы в Советском Союзе (1969-1970)". Изд. Еврейский университет в Иерусалиме - Центр по исследованию и документации восточно-европейского еврейства

Начало ЗДЕСЬ

Продолжение ЗДЕСЬ